8 августа моему отцу – Харину Николаю Степановичу исполнилось 65 лет.
Помню об этом. Как и вообще сейчас часто вспоминаю 1986-1991 гг. Наверное лучше в жизни (хотя в то время их не всегда так воспринимал, разве что 1986 и 1988 г.).
Мы уже давно не общаемся. Последний раз пытался поговорить с отцом по телефону в 2006 году. Нет возможности позвонить и поздравить. Бывает такое по жизни. Хотя когда-то в детстве, смотря какие-то фильмы, читая книги, не понимал: как так люди порой становятся чужими. И друзья, и бывшие супруги, и родители с детьми…
У нас разрыв отчасти был объективным.
Семья распалась в 1985 г., когда началась Перестройка. Так вот совпали и распад семьи, и начало гибели Большой России (СССР). Мне тогда было 10 лет и об отце мало что сохранилось из воспоминаний. В конце 1980-х гг. ещё общались какое-то время. Приходил в его новую семью. Но это всё уже было не то. Да и с 1990-го года общение стало всё больше сокращаться. А когда я уехал учиться в Киров, и подавно. Увы. Но хотя и мало мы прожили все вместе, но и тут есть что вспомнить.
Моя родина – Приморье, хотя родители были из Кирово-Чепецка, где они и познакомились, и поженились. Просто отец служил на Дальнем Востоке, а мать приехала к нему. Там я и появился в 1974 г.
Но Приморье, это ещё и один из множества стыков разных культур. В данном случае Российской (Евразийской, Православной – кому как нравится), Конфуцианской (Китай) и Западной (Япония). Приморье, это словно бастион, выступ пытающийся рассечь наших тогдашних противников – Китай и Запад. Приморье, это и граница – место где сходятся Океан и Суша…
В таком уникальном месте и служил мой отец.
По воспоминаниям мамы, папа очень хотел девочку, но, к его огорчению, появился мальчик. Девочки ему пришлось ждать долго, и она появилась в другой семье.
Прожили мы на Дальнем Востоке (посёлок Ракушка) четыре года. Отцу предлагали перевестись на Камчатку, но он решил возвращаться на материк к маме. Так мы оказались на нашей родине – в Кирово-Чепецке, в 1979 г.
Уйдя со службы, отец пошёл работать на стройку. Имел награды. Его фотография была на доске почёта. Много ездил в командировки.
Чуть не с раннего детства отец начал со мной заниматься: он пытался научить меня мастерить что-то руками, учил кататься на велосипеде. Даже когда я сам с собой играл в тех же солдатиков, он, если находился рядом, мне что-то подсказывал. Наверное, как и многие папы играл со мной в ту же войну. Пытался он и приучить меня к зарядке. Вместе мы ходили в парк и там делали зарядку осенью 1982 г.
Как не забыть и случай в первом классе, когда ко мне пришёл кто-то из моих друзей. Я сидел и ел перед товарищем, не подумав с ним поделиться. Потом отец меня отругал за это, сказав, что я должен всегда делиться с друзьями.
Когда я пошёл в первый класс, отец делал со мной уроки. В общем, всё что мог, умел, старался передать мне.
На фильмы я ходил всегда с ним. В том числе и на фильм «Битва за Рим». Этот фильм привил мне любовь к античности уже в 6-7 лет.
Папа вообще любил исторические фильмы. И я уверен, что любовь к истории, отчасти передалась и через него.
Часто можно было видеть, как отец моет полы и посуду. Готовит еду. Это он любил делать. Мама потом долго вспоминала эти его хорошие качества. Особенно он любил варить пельмени, называя их цыплятами. Несмотря на то, что мог он и вспылить, но почему-то оставалось впечатление о нём, как о мягком человеке.
Один случай из раннего детства наиболее ярко врезался мне в память. Может в нём и был весь мой отец. За этот случай я ему благодарен. В школу я пришёл в 1982 г. Со мной за парту посадили девочку, которая, как и я была полной. Поэтому, наверное, мы всё с ней делили парту, чуть не дрались. Сколько именно так продолжалось, не помню. Может недели две-три. Но вот однажды Наташа (так её звали) в школу не пришла. Заболела. Я радостный прибегаю домой и делюсь этой новостью с папой. Но он меня не понял:
– Как ты можешь радоваться?! Если твоя одноклассница заболела, ты должен её проведать, – примерно так сказал он (диалог я почти весь запомнил на всю жизнь). Я разумеется возмутился и начал «отбрыкиваться»:
– Но мы же с ней постоянно ссорились и дрались…
– Теперь помиритесь.
– Но я не знаю, где она живёт…
– Узнай у одноклассников, может Саша знает (мой одноклассник, живший недалеко от нас).
Я узнал. Папа дал денег и в тот же день я заявился к ней с гостинцем. Наверное её родители были удивлены. Мама, похоже, точно. Ведь дочка им, скорее всего рассказывала про своего плохого соседа, а тут…
Так мы даже и подружились со своей соседкой. Правда уже в начале следующего года мы переехали в другой район и дружба стала затухать.
Часто сейчас вспоминаю этот случай. Если бы семья сохранилась, сколько бы папа, наверное, ещё мне мог передать…
Но в августе 1984 г. состоялся развод, а через год мы разъехались по разным квартирам.
Помню, что те из ребят, кто знал моего папу по первым классам, всегда о нём хорошо отзывались…
Много мы с ним общались ещё лет 5. Я ходил или к нему домой (с 1987 г. он жил с новой семьёй), или мы встречались у его мамы и моей бабушки на квартире. Однако и тут он мне что-то передал.
Историей я увлекался давно. Сколько себя помнил. Наверное аж с 1980-го года. Чуть не с 6–7 лет манила античность. Но и другие исторические периоды. Думал тогда (лет в 9-10) что буду учителем истории. Но именно отец убедил меня в феврале 1986 года, что мне нужно заниматься наукой, стать учёным. Даже как-то взял из взрослой библиотеки учебник С.И. Ковалёва по истории Древнего Рима, памятуя мою любовь к древности. Давал почитать и другие книги по истории. Что-то рассказывал. Например о том же Плеханове, говоря о его роли в распространении марксизма. У него была серия книг «Пламенные революционеры» и я брал почитать эти книги. Брал у отца и другие книги по истории.
Когда в 1987 гг. всё больше мои товарищи стали говорить о сталинских преступлениях, я обратился и к папе с вопросами. Он ответил утвердительно, что репрессии были.
В конце 1980-х гг. я начал писать стихи. Показал отцу. Он долго мне объяснял, как нужно правильно писать стихотворения. Достал какие-то книги со стихами, и приводил примеры как стихи пишутся. Учил он меня, что никогда не нужно в сложных ситуациях показывать, что тебе трудно. Не надо сдаваться в безнадёжных ситуациях, опускать голову. Поскольку я в 1988–1989 гг. начал активно увлекаться футболом и хоккеем, то он много со мной говорил о спорте. Правда по футболу я болел за московский «Спартак», а он за «Динамо» (Москва).
Уже после распада СССР, во время либеральных реформ, отец поддержал Е.Т. Гайдара. С тревогой отмечал в середине 1990-х гг., что либералов вытесняют из правительства и в руководстве страны вновь появляются коммунисты, которые свернут необходимые реформы.
Но в 1990-е гг. мы виделись и общались всё реже. Жизнь постепенно разводила нас. Отец ушёл со стройки, занялся другими делами. Я на многие вещи стал смотреть немного по-иному, чувствовалась разность во взглядах. Да и ощущалась отчуждённость. Однако всё равно ощущалась и нехватка отца, потребность в каких-то жизненных ситуациях, чтобы рядом был кто-то старше тебя…
По ряду причин в нулевых годах общение прекратилось. Фактически и я жил уже в Кирове, приезжая в Чепецк только на работу. И отец уже жил в другом месте. Мама его умерла. Можно сказать, что та трещина, что возникла в 1985 г. привела к своему логическому завершению…
Одна из них – то внимательно отношение к друзьям, товарищам. Ещё один момент – отец учил, что начатое дело нужно доводить до конца. Сюда же можно добавить и его совет – как бы мне тяжело не было, никогда это не показывать, и никогда не сдаваться в сложных ситуациях. Человек должен быть развит всесторонне – и это я извлёк из общения с отцом. Ведь он старался приучить не только к труду и спорту, но и к хорошим книгам, фильмам. В связи с последним моментом хочу привести ещё один урок. Как-то в учебнике по социологии А.И. Кравченко встретил мысль, что в рабочих семьях не ориентируют людей на знания, не учат думать. Могу судить и по своему отцу и по тем из знакомых рабочих (наших знакомых, тех с кем работал на заводе, когда проходил в 1991 г. практику от УПК), что это не так. Понятно, что люди разные. И в царской России и в советское время всегда были и в среде рабочих люди, стремящиеся к образованию, думающие. И все эти современные идеи о сокращении высшего образования, о том, что «история не нужна» (как порой мне заявляли некоторые студенты) в корне не верны.PS. На фото несколько домов, в которых мы жили с отцом до развода, а также сохранившиеся в семье фотографии отца. Один снимок – памятник погибшей на Дальнем Востоке подводной лодке. Фото конца 1970-х гг.